12.02.2025 Илья Волков: Долгое время инвалидов прятали, не обращали внимания. Теперь же всё по-другому

Илья Волков – один из самых известных следж-хоккеистов России. 39-летний нападающий стоит у истоков этого вида спорта в нашей стране. За 15 лет карьеры Волков выиграл серебро Паралимпиады, золото чемпионата Европы и бронзу чемпионата мира. С 2016 года нападающий выступает за СХК «Югра», в составе которого становился многократным чемпионом России. О развитии следж-хоккея, влиянии военных конфликтов на паралимпийский спорт и жизни людей с инвалидностью в России – в интервью пресс-службе «Югры».

«Перед нами стояла задача пройти 20-летний путь за четыре года»

– Как следж-хоккей появился в вашей жизни?
– Это был 2010 год. Мне позвонили и предложили попробовать себя в новом на тот момент виде спорта. До этого следж-хоккея в России не было, он начал развиваться только в конце 2009 года. В начале 2010-го попал на свои первые сборы. Для меня следж-хоккей – до сих пор любимый вид спорта. За эти 15 лет не устал от него, не наелся. Здесь всегда происходит что-то новое.

– Вы сказали, что вам позвонили с приглашением в следж-хоккей. Кто позвонил и почему именно вам?
– Перед этим полгода играл в волейбол сидя. Это дело не пошло, перестал им заниматься, но контакты остались. Поскольку выступал в Подмосковье, мне позвонили из паралимпийской организации Московской области и пригласили в следж-хоккейную команду «Феникс». Следж-хоккей тогда был в новинку, поэтому приходилось набирать людей из разных видов спорта. В нашей команде были те, кто занимался волейболом сидя, футболом на костылях, лыжами. Также много тех, кто в своей паралимпийской карьере занимался только следж-хоккеем.

Вообще тогда стояла задача собрать хорошую команду к паралимпийским играм в Сочи к 2014 году. Поэтому пробовали много людей, и в итоге отобрали тех, кто мог быстро набрать форму, быстро понять игру и достойно выступить в том числе и в Сочи. На подготовку у нас было всего четыре года, а предстояло соперничать со сборными стран, в которых следж-хоккеем занимаются с 1964 года, момента создания этого вида спорта. С 1994 года он стал паралимпийским, то есть 20 лет другие сборные уже соревновались друг с другом на международной арене. Так что перед нами стояла задача пройти 20-летний путь за четыре года.

– Получается, вы сразу приняли предложение пойти в следж-хоккей?
– Когда услышал, что это хоккей, даже не стал долго думать. В детстве недолго занимался хоккеем ещё в своём родном Кирово-Чепецке. Мне стало очень интересно, что такое следж-хоккей, и с большим удовольствием поехал на свои первые сборы. Влюбился в этот вид спорта чуть ли не с первых тренировок, хотя было непросто.



– Могли ли вы тогда предположить, что сыграете на чемпионатах мира, в финале Паралимпиады?
– Тогда о таком даже не думал, потому что нужно было пройти приличный путь. Первые мысли о чём-то подобном появились, когда попал в сборную на первые сборы. На тот момент тренер Самойлов Сергей Александрович на собраниях всегда говорил, что наша задача не просто достойно выступить в Сочи, а быть в тройке сильнейших. Он так уверенно и заразительно об этом говорил, что в тот момент я начал задумываться о том, что мы занимаемся следж-хоккеем не просто, чтобы приехать и показаться, а для того, чтобы взойти на пьедестал.

– Перед интервью вы сказали, что сейчас находитесь в Москве. Расскажите, почему именно там?
– Чемпионат по следж-хоккею отличается от регулярных чемпионатов в КХЛ или ВХЛ, поэтому у нас немного другая подготовка. В чемпионате по следж-хоккею три этапа, перед каждым мы проходим сборы. Два из них уже прошли, остался третий – финальный. Активно готовились к нему и только-только закончили сборы в Ханты-Мансийске. Перед финальным этапом в Алексине нас распустили по домам, чтобы немного передохнуть, потому что сборы были тяжёлые. Живу в Москве, поэтому сейчас здесь.

– Когда начнётся финальный этап? Как прошла подготовка к нему?
– Начнётся 23 февраля. Готовиться начали сразу после второго этапа. Всегда есть над чем работать, наш тренерский штаб оперативно реагирует на слабые места команды. Готовились и в физическом плане, и в тактическом, смотрели игры. Те, у кого были травмы, лечились. Сейчас все в строю, травмированных нет. Все очень хорошо подготовлены, у нас большие надежды на финальный этап. Идём только за победой – других вариантов у нас нет.



«О переходе в «Югру» не жалел ни минуты. С того момента сильно вырос, как игрок»

– Как состоялся ваш переход в «Югру»?
– Перед переходом отыграл шесть лет в «Фениксе». Я из тех людей, которые считают, что для роста нужно менять обстановку, коллектив. По истечении шести лет мне показалось, что есть некоторый застой, может даже лёгкая деградация. Это меня испугало и побудило подумать о смене клуба. «Югра» показалась мне амбициозным и профессиональным клубом, о переходе сюда я не жалел ни минуты. С того момента, как мне кажется, я сильно вырос, как игрок.

– Как прошёл переезд из Москвы в Ханты-Мансийск?
– У меня нет большой привязанности к Москве, спокойно отношусь к смене городов. Я вырос в Кирово-Чепецке, городе с населением сто тысяч человек, так что для меня это не проблема. Стоит отметить, что в Ханты-Мансийске мы только на сборах, а большую часть времени я провожу дома в Москве. Ханты-Мансийск мне очень нравится. Это удобный, комфортный город, а холода меня никогда не пугали. Для команды здесь такие условия, что никакого дискомфорта не чувствуется.

– Вы стоите у истоков следж-хоккея в России. Как оцените динамику развития этого вида спорта?
– Думаю, результаты, которые показывала наша сборная до бана на международной арене, говорят сами за себя. Мы всегда были в тройке, всегда давали серьёзый бой. Сборные, которые соревновались с нами за места на пьедестале, расстраиваются, что сейчас мы не можем участвовать в международных соревнованиях. Могу сказать, что российский чемпионат по следж-хоккею – самый сильный в мире, следовательно, и сборная тоже сильная. Сейчас наблюдаем за чемпионатами мира со стороны и видим, что не хватает соперничества, не хватает хороших игр. Американцы на голову всех выше, спокойно выигрывают у тех же канадцев. А когда была наша сборная, был азарт и интерес, о чём говорят и игроки других сборных.



«Те, кто получил травмы на СВО, могут посмотреть на нас и воспрять духом»

– Вы сказали, что США - самая сильная команда сейчас. Как думаете, почему они настолько превосходят остальных?
– Сложно сказать, за счет чего конкретно. У них пополнения в составе идут в связи с тем, что Америка имеет много военных баз, там всегда что-то происходит. В команде три-пять человек – это военные, которые служили и по окончании службы, получив травмы, пришли в спорт. У них есть много разных видов спорта, в том числе и следж-хоккей. Это ребята, которые подготовлены как физически, так и морально. Они готовы биться. Естественно, это не война, но моральная подготовка на играх имеет большое значение. Особенно на ответственных матчах, когда разница в тактике и физике минимальна, и выигрывают те, кто лучше подготовлен психологически. 
Кроме того, сейчас у американцев золотое поколение, есть пара игроков, которые могут решить исход игры. Когда смотрим на игры между Канадой и Америкой, ощущение, что американцы большую часть времени играют на 50%. И если вдруг надо счет поправить, их ключевые игроки включаются и начинают возить соперника.
– Сейчас проходят следж-хоккейные мероприятия для бойцов СВО. Даст ли это толчок к развитию следж-хоккея в России?
– Сейчас это только начало, сложно сказать, будет ли какой-то толчок. В первую очередь, это реабилитация для бойцов, которые получили травмы. В Ханты-Мансийске большая работа идет. У нас Исаков Эдуард Владимирович, который раньше был сенатором от ЮГры, а сейчас занимает должность заместителя губернатора региона, очень активно участвовал в этом. Он брал нас, и мы ездили в госпитали, посещали ребят, которые получили травмы. Не обязательно даже тех, которые могли бы следж-хоккеем заниматься. Эдуард Владимирович этим пытался показать, что травма и отсутствие конечности – не конец жизни: сейчас протезирование на хорошем уровне, есть разные виды спорта, где человек сможет себя реализовать. Можно уйти в них и не думать о своих больших невзгодах.
Моя травма совсем небольшая, у меня одна голень, вообще не скажешь, что со мной что-то не так. А у нас есть ребята, у которых две ноги отсутствуют. Они живут: не просто выживают, а ведут активную, плодотворную жизнь. У них и семьи, и спорт, и всё-всё-всё на свете. У всех много хобби. Да, долгое время инвалидов прятали, не обращали на них внимания, а сейчас всё очень сильно меняется. Те, кто получил травмы на СВО, могут посмотреть в том числе на нас и, надеюсь, воспрять духом. И если вдруг этот дух пропал, то они могут увидеть, что все в порядке, страна не бросит никого, поддержит, подставит руку и плечо. Даст разные возможности, варианты для дальнейшей реализации человека вне зависимости от того, какие травмы он получил.



– С какими предубеждениями касаемо следж-хоккея вы сталкивались? Может, были какие-то глупые вопросы?
– Вроде бы не было замечено что-то странное и глупое. Обычно задают стандартные вопросы, на которое не сложно ответить. Обычно спрашивают, какая разница между следж-хоккеем и обычным хоккеем, что-то про клюшки, про амуницию. А совсем глупых вопросов я не припомню. На всё всегда отвечаю с удовольствием.
– Следж-хоккей – щепетильная тема. Проще спросить про амуницию и клюшки. Трудно понять грань, о чем можно спрашивать, а о чем -– нет.
– Граница чаще есть со стороны здоровых людей, если так откровенно говорить. А у нас-то нет такого. У нас что спросят – мы ответим. У меня нет «брезгливых» тем – это самая обычная жизнь самых обычных людей. Просто кто-то ездит на колясках, кто-то одевает протезы с утра. Мы по большей части ничем не отличаемся от остальных: просыпаемся, умываемся, занимаемся своими делами, кушаем, тренируемся. Практически у всех семьи, и у меня в том числе.

В основном переживают здоровые люди, потому что долгое время инвалидов прятали, в советские времена их не было в стране. Сейчас ситуация меняется благодаря, в том числе, паралимпийскому спорту. Благодаря доступной среде, толчок к которой произошел в 2014 году в Сочи, когда поняли, что наши города никак не оборудованы для инвалидов. По большей части это касается колясочников, потому что кто на протезах почти везде себя чувствуешь нормально. А вот колясочникам тяжелее передвигаться, попасть в дом, в метро, в подъезд. Такие проблемы были. Сейчас это все исправляется. Те конструкции, которые раньше были построены, приспосабливают для инвалидов. Которые строятся сейчас – изначально приспособлены для инвалидов. Большая работа идет.

Раньше летал и видел, что в аэропорту я, условно, один инвалид, а когда вылетал заграницу – там людей на колясках очень много в аэропортах. И ты это замечаешь. Даже для меня, человека подготовленного, это было удивительно. А сейчас я сам вижу, что в России становится также. Вижу, что инвалиды спокойно путешествуют без преград, приходят в аэропорт, улетают. Тот же Ханты-Мансийск – пример города с доступной средой, очень оперативно и здорово всё это сделали. Поэтому сейчас меняется ситуация, и инвалидам гораздо проще жить и вести полноценную жизнь.